7

Ньютон ощущал такую боль, какой не знал за всю свою жизнь. Хоть он много раз падал с байка и даже участвовал в паре драк с поножовщиной. Но сейчас ему казалось, будто его грудь насквозь проткнули раскаленной кочергой. Боль расходилась от груди во все стороны — гигантская, как цунами. И, казалось, ударяла напрямую в мозг — словно Ньютон получил ранение в голову, а не в корпус. Однако он всё-таки мог дышать, так что, возможно, пуля не задела легкое. А главное — прошла навылет.

Да и потом, в сравнении с рыжей дамочкой, которая сейчас навалилась на его лицо своим пышным бюстом, он еще мог считать себя везунчиком. Дамочке-то досталось куда сильнее, чем ему самому. Это была спутница Дениса — про которую все, включая его собственного незаконного сына, на время будто позабыли. И Ньютон был почти уверен в том, что это Денис ударил рыжую подсечкой по ногам — из-за чего та и завалилась на него. С диким визгом — будто предчувствуя, что её ожидает.

Возможно, Денис хотел уберечь рыжую от случайной пули. А, может, и наоборот: рассчитывал, что она станет частью живого щита для профессора и Макса — чьи жизни Денису пока были нужны. Но Ньютон не думал, что оставаться живой дамочка сумеет еще сколько-нибудь долго.

В вагоне-кухне стоял дикий грохот. Глушители на оружии совсем не помогали: пули ударялись о стальные поверхности электроплит, шкафов и раковин, рикошетили от них и грозили попасть в самих стрелков. Однако рыжая дамочка — в отличие от самого Ньютона — пострадала вовсе не от выстрела. Ей в бедро угодил нож. Похоже, тот самый, который совсем недавно Берестов-младший прижимал к горлу профессора.

«Это произошло случайно, — подумал Ньютон. — Зачем бы Максиму её убивать?»

А в том, что это оказалось именно убийство, сомневаться не приходилась. Дамочка, издавая короткие частые вздохи, походившие на всхлипы, истекала кровью. Алексей Берестов, в отличие от своего сына (от обоих своих сыновей), не обладал познаниями в медицине. Однако он был почти уверен, что нож вонзился рыжей в бедренную артерию. И теперь её кровь хлестала на них всех: на Ньютона — смешиваясь с его собственной; на Розена — которому она попадала в рот, так что он всё время отплевывался; на Максима и на профессора — которые в этом сэндвиче оказались нижним слоем.

Охранники Дениса и наймиты Розена — эти продолжали палить друг в дружку. И Ньютон, у которого перед глазами уже плавал кровавый туман, всё никак не мог понять: а попали здесь хоть в кого-то еще, помимо него самого?

И тут он услыхал звуки других выстрелов — шедших снаружи. Даже изрядно приглушенные толстыми стенами вагона, они казались устрашающим рявканьем какого-то дикого зверя. Стреляли явно из оружия куда более крупного калибра, чем у тех, кто находился в вагоне.

8

Макс не мог поверить, что профессор вот так запросто, хладнокровно, нанес рыжей Сюзанне смертельное ранение. Конечно, рыжая сама напросилась, да и у неё руки были в крови как минимум одного человека: охранника в торговом центре. Так что, пожалуй, дело было не в жалости к ней. Нет, главное было: удивление. Конечно, Петр Королев мог целить в Розена и угодить ножом в Сюзанну-Клементину ненамеренно. Однако он перехватил взгляд профессора и мгновенно всё понял. Глаза Королева были холодными и беспощадными.

И тут Макс услышал звук, которого дожидался давно: гулкое монотонное дум-дум-дум. Это означало: они приближаются к баррикаде из трех электрокоптеров, которую воздвиг на рельсах Денис. И Огюст Дюпен, под вагонами пробравшийся к боевому модулю электровоза, начал расстреливать вертушки из военно-морского пулемета. Конечно, боевой модуль можно было активировать и дистанционно, однако Дюпен, точнее — Черенков Сергей Ильич, сказал, что не хочет рисковать. Теперь только их главный калибр и способен был им помочь: разметать преграду на пути состава. Или, по крайней мере, сдвинуть её — так, чтобы разогнавшийся поезд смог её сбить, а не сошел бы с рельсов сам при столкновении с ней.

Денис тоже услышал этот звук, невзирая на пальбу в самом вагоне: напрягся, приподнял голову. И, конечно, его услышали также профессор и Берестов-старший: они оба знали, каков был план Макса. Если бы Новому Китежу удалось вырваться с той ветки, куда направил его Денис, состав поехал бы на полной скорости обратно — в сторону Клина. Там располагалась секретная база новых китежан, где они обычно запасались продуктами и всем необходимым. И Огюст Дюпен уже вызвал туда по мобильному телефону подмогу: не армию, конечно, какой обладал Денис, но вполне боеспособный отряд из числа резервистов Нового Китежа.

Стрельба сделалась особенно яростной — и в вагоне, и за его пределами. Один из наемников Розена повалился носом вниз на вагонный пол — был убит, несомненно. А один из охранников Дениса вдруг резко завалился на левую ногу, которая под ним словно бы подломилась. Но — с учетом интенсивности огня это был, можно сказать, ничтожный ущерб. В следующие минуты все могли пострадать куда сильнее.

«Держитесь!» — хотел было крикнуть Макс, да вовремя опомнился: те, кто был с ним, и так знали, что сейчас должно произойти столкновение. И уж точно догадались бы, что нужно ухватиться хоть за что-нибудь.

9

Едва Настасья вместе с Гастоном вошла в вагон-ресторан, как услышала звуки пальбы со стороны поездной кухни. Пальбы такой частой и заполошной, что она казалась ненатуральной — как в старых фильмах-вестернах. Гастон ринулся было вперед — уж он-то ничего не боялся. Но сама Настасья замерла на месте.

— Стой, мальчик, — прошептала она.

Ньюф, несмотря на царившую в поезде какофонию, её услышал: остановился, по обыкновению обернулся на неё через плечо. И в его темно-янтарных глазах читалась теперь не мольба: в них читалось нетерпение, недовольство и почти возмущение. «Надо идти!» — словно бы желал сказать ей пес. И Настасья, отвечая ему на эту немую просьбу, проговорила:

— Да, мальчик, мы сейчас туда пойдем. Дай только мне минутку подумать…

Но минутки в её распоряжении не оказалось: поезд, катившийся со всё нараставшей скоростью, вдруг врезался в какую-то преграду. Настасья полетела вперед — едва успела выставить перед собой руки. И выронила свой пистолет, который выстрелил при падении.

Гастон возмущенно взлаял и отскочил от выстрелившего оружия. Пуля только чудом не угодила в черного пса. Но им обоим повезло: ньюфаундленд не поймал пулю, а сама Настасья приземлилась не на